четверг, 30 июня 2016 г.

Квартира в духе советского авангарда


Ле Корбюзье считал, что дом – это машина для жилья, а хозяева этой квартиры превратили свое жилье в машину времени. Сюда можно водить экскурсии, чтобы узнать, как жили обитатели советских кооперативных домов в конце 1920‑х – начале 1930‑х годов.


Авторы проекта предложили обойтись без штор, и хозяева согласились: слишком хороши открывающиеся отсюда виды. Все рамы в квартире старые, деревянные, но разного времени и разного фасона. Те, что с квадратными форточками (как балконная дверь), — времен постройки. А с прямоугольными — предположительно 1960‑х годов. Мебель частично куплена на “Молотке”: стулья нашлись в Кинешме, а стол — в московском рабочем поселке Дангауэровка, это вещи 1920–1930‑х годов. Кресло — английского производства, 1950‑х годов. Люстру взяли у соседей, а отреставрировал ее Дмитрий Телков.

Окрестности дома в Басманном тупике выглядят хмуро – небо тяжелое, за решеткой забора лежит железная дорога, ее откосы покрыты пятнами граффити. Но из квартиры на седьмом этаже вид совсем другой – крыши домов на Садовом кольце, сад Баумана и высотка на “Красных Воротах”, которая удачно рифмуется с картиной на фантиках конфет “Столичные” в вазочке на круглом столе. Правда, хозяева утверждают, что это как раз случайность, зато все остальное в интерьере – вовсе не случайность, а удачная попытка добиться единства формы и содержания.


Кабинет. Шкафы сделаны на заказ в мастерской Натальи Якимовой. Их прообразом послужила мебель по дизайну Бориса Иофана в Доме на набережной. Светильник в стиле баухауса хозяева привезли из Берлина.

Хозяева квартиры хотя и не связаны с архитектурой по образованию или профессии, но интересуются ею всерьез и, когда купили квартиру в доме 1931 года постройки, решили, что обстановка в ней должна соответствовать духу той эпохи. Осуществлением этого замысла занимались архитектор Николай Лызлов, его сын, полный тезка и тоже архитектор, и декоратор Мария Пилипенко. Как рассказывает Лызлов-старший, архитектором дома был Кильдишев, человек старой школы – до революции он строил доходные дома, а при советской власти переключился на дома-коммуны. Но, как считает Лызлов, сквозь конструктивизм все равно проступает его прошлый эстетический опыт и в деталях чувствуется дух ар-деко. Правда, есть загвоздка: Кильдишевых, как оказалось, было двое братьев, Владимир и Василий, и оба архитекторы. Кто именно строил, пока понять не удается, хотя хозяева квартиры уже нашли родственников одного из них.


Фрагмент гостиной с английским креслом 1950-х годов. На стене картина работы самарского художника Александра Зайцева. Балконную дверь, а также оконные рамы и старые межкомнатные двери отреставрировал Александр Серебряков. Его же авторства новые стеклянные двери и раздвижные перегородки.

Московский урбанистический форум

Международная конференция в области градостроительства, архитектуры, экономики и стратегического планирования городов. Форум зарекомендовал себя авторитетной международной площадкой для дискуссий среди признанных в мире урбанистов, сити-менеджеров и представителей бизнес-сообщества.

Смотрите прямую трансляцию: http://frame.live.eye-crush.space/event/1606-urban-ru/


Для апологетов сноса и сомневающихся

Это фотографии таких же домов на Преображенском валу, после недавнего ремонта. Фотографировал не я. Надо бы съездить и отснять качественно. Не факт, что после ремонта наши будут выглядеть так же. Хотя, шансы есть. Считал и считаю, что надо приложить все усилия и добиться максимального результата.

Первое фото: https://www.flickr.com/photos/lepryazh/27060243520/in/album-72157668254492170/



среда, 29 июня 2016 г.

Ответ Департамента градостроительной политики


Центр Творческих Индустрий «Фабрика» приглашает на открытие проектов V Московской международной биеннале молодого искусства

Источник: https://www.facebook.com/events/1741553156087060/

Центр Творческих Индустрий (ЦТИ) «Фабрика» // Специальные проекты и Параллельная программа V Московской международной биеннале молодого искусства // Фабричные мастерские // Художник в Резиденции // CURATING // 

Открытие 1 июля, 18:00

Центр Творческих Индустрий «Фабрика» приглашает на открытие проектов V Московской международной биеннале молодого искусства, которое состоится 1-го июля 2016 года в 18:00 по адресу: Переведеновский перулок, 18. Все выставки являются результатом основных программ ЦТИ Фабрика – «Художник в Резиденции», «Фабричные мастерские», «CURATING», и включены в программу V Московской международной биеннале молодого искусства. 


СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ:
Бар “Радость". Специальный проект V Московской международной биеннале молодого искусства
"Joy Bar", кураторский проект студентов РГГУ. «Зал Оливье» (стр.1, 1-эт.).
Проект выпускников первой в России академической программы подготовки кураторов» совместно с кафедрой кино и современного искусства Факультета истории искусства РГГУ. Куратор учебного проекта: Валентин Дьяконов. Учебный проект 2 курса магистратуры «Кураторство художественных проектов» — это коллективное взаимодействие 11 студентов в поиске общих тем и их раскрытия.
Кураторы: Сергей Бабкин, Ксения Волокитина, Елена Дицкова, Людмила Кирсанова, Анна Козловская Ann Kozlovskaya, Юлия Кузькина, Софья Муртазина, Евгения Рогожина, Елена СергееваElena Sergeeva, Матвей Тайц.
Организаторы: Российский государственный гуманитарный университет, кафедра кино и современного искусства и Центр Творческих Индустрий «Фабрика»

Говорит Ижевск. Часть3. Специальный проект V Московской международной биенн
Кураторы: Елена Касимова и Марина Руденко. Зал «АртХаус» (стр.2, 1-эт.)
Выставка молодых художников, выбранных по итогам открытого конкурса. Кураторы получили более 70 заявок, из них было отобрано 45 проектов, которые представлены в экспозиции на площадках Ижевска. В Москве будут показаны 22 из них. Среди них – живопись, графика, фотография, видео-арт, перформанс, скульптура, аудио-инсталляция, театральная постановка.

вторник, 28 июня 2016 г.

Верховный суд разъяснил, кто должен быть хозяином подвала в многоквартирном доме


Очень важное разъяснение сделал Верховный суд, когда пересматривал спор, связанный с подвалом в многоквартирном доме. Ситуация оказалась насколько скандальной, настолько и стандартной - город несколько лет назад забрал себе подвал многоквартирного жилого дома и часть его сдал в аренду коммерческой структуре, а собственники жилья в этом доме были с таким положением не согласны.


Страсти по подвалам и чердакам в домах разгорелись, как только в стране появились и стали множиться частные собственники квартир. Вот с этого момента в суды пошли иски о правах владельцев квартир, причем не на их собственные квадратные метры, а на то, что рядом с квартирами - чердаки, подвалы, лифты, лестничные пролеты. И вал подобных исков последние несколько лет только нарастает. Поэтому каждое разъяснение Верховного суда по существу подобных споров крайне интересно не только профессиональным судьям, но и многочисленным собственникам квартир.

Все началось с того, что горожанин обратился в суд с иском к департаменту имущества города и попросил суд забрать "из чужого незаконного владения подвальное помещение". Дом, в котором живет гражданин, построен в 1965 году. В доме большой подвал с инженерным оборудованием. В районном суде истец рассказал, что первые приватизированные квартиры в доме появились в начале девяностых. По мнению жильца дома, у него и соседей вместе с правом собственности на квартиры появились и права на технические помещения в доме, которые предназначены для обслуживания их квартир.

В 2009 году истцу стало известно, что, по данным Единого госреестра прав на недвижимое имущество, право собственности на часть подвала принадлежит городу. Причем оформление этих прав собственности шло несколько лет и в несколько этапов - с 2002 по 2007 год. Житель дома в суде доказывал, что доступ к инженерным коммуникациям теперь затруднен, а это ставит под угрозу жизнь, здоровье и сохранность имущества собственников квартир. Да и права жильцов нарушены - ведь право общей долевой собственности на общее имущество дома принадлежит всем собственникам жилья. Истец попросил суд признать регистрацию подвала в ЕГРП как собственности города недействительной.

Дворы


Вот только представьте, что наши дворы благоустраивались бы действительно для людей..





понедельник, 27 июня 2016 г.

В жилой новостройке на севере Москвы рухнул потолок


В жилой новостройке на Дмитровском шоссе в ночь на 27 июня произошло ЧП. Там в холле подъезда рухнул потолок. Жильцы, выйдя из своих квартир, обнаружили горы обвалившихся стройматериалов. По предварительным данным, обрушение произошло из-за технической ошибки при проведении строительных работ, сообщает Life. К счастью, никто из жильцов дома не пострадал, на место ЧП выехали спасатели МЧС.


Прогулка "Авангард на Благуше"

Во вторник 28 июня Николай Васильев, специалист по истории архитектуры ХХ века, проведет экскурсию по Благуше. Ныне это название исчезло. Равно как и сама местность. В XIX на востоке Москвы между Яузой, железной дорогой Казанского направления и Хапиловскими прудами сформировалась промышленная окраина, где, в основном, располагались кирпичные заводы. К началу ХХ века их было около сорока штук. Из-за близости Казанского вокзала, на который прибывали вагоны с хлопком, здесь начали строить и текстильное производство.


 Частью Москвы Благуша стала после 1917 года, однако даже с приходом советской власти, постаравшейся скрасить быт рабочих, Благуша всегда была довольно криминальной и бедной окраиной. Тем не менее, тут есть, что посмотреть. Мы прогуляемся по межвоенной архитектуре Благуши, колоритной рабочей слободе старой Москвы. Воспетый Михаилом Анчаровым район сохранил несколько заметных памятников архитектуры и эпохи - рабочий поселок, кинотеатр и другие постройки. Несмотря на то, что в 1970-х годах деревянное и бедное двухэтажное жилье было снесено, а местность застроена типовыми многоэтажками, колорит Благуши остался. А еще есть такие строчки: 

Вы нас не помните, а мы имели души,
И нам – страдать, мечтать и мучиться быльём. 
Вот двор, акация, веревочки с бельём 
В застиранной и заспанной до слез Благуше. 
А. Левинтов, «Сонет о Благуше» 

Начало прогулки: 28 июня в 19.00 

Продолжительность: 2,5 - 3 часа 

Адрес встречи на прогулку: м. Преображенская площадь, последний вагон, налево (к к/т им. МОССОВЕТА). 

Кто боится не найти, заплутать, опоздать - записывается на прогулку, пришлем напоминание и телефон куратора. Для записи на прогулку необходимо авторизоваться 

Стоимость: 350 руб.

воскресенье, 26 июня 2016 г.

Недалеко от нас: "Самый плохой дом в Москве"

Источник: http://varlamov.ru/1801189.html


Дом 1932 года постройки. За это время ни разу не делался капитальный ремонт. Лифты отключили в 2011 году, срок эксплуатации истек, и теперь часть жителей не может элементарно выйти на улицу: сил нет у ветеранов. Износ дома составляет более 67%. 28 марта этого года отключили газ: трубы были в аварийном состоянии, и была угроза взрыва газа. Еду люди теперь готовят кто на чём: кто-то на старой плитке, кто-то на примусе. Проводка в аварийном состоянии, пожарные лестницы сгнили и отвалились, пожарные гидранты не работают. Одно крыло дома стоит заброшенным, его используют бомжи и подростки для пьянок. Второе крыло – коммуналки.

Это дом 4а, строение 3 в Госпитальном переулке, центр Москвы. Раньше это было общежитие Военной академии радиационной, химической и биологической защиты. Сейчас здесь проживают ветераны военной службы, ликвидаторы аварии на ЧАЭС, участники военных действий в Чечне и их семьи. Квартиры им выдавало Министерство обороны. 

Борису Тимофеевичу Романову 85 лет. Службе он посвятил 40 лет своей жизни. Он уже 5 лет не может выйти из квартиры: нет сил подниматься на последний этаж. Его жена (тоже с больными ногами) тратит на подъем 40 минут. 



Такие истории здесь за каждой дверью. Дом хотели снести еще в 2003 году, но что-то пошло не так. 


В непосредственной близости от дома решили построить тоннель ТТК. В том же году вышло постановление правительства Москвы, в котором дом признали не подлежащим капремонту. Его решили снести, а на том же участке построить новый. Решение было согласовано с Минобороны. Ведомство дало свое согласие на передачу дома в собственность города. Ответственность за переселение проживающих в нем семей была возложена на Академию РХБЗ. Новые дома должны были построить до 2005 года.

Больше двух лет жители дома наблюдали за строительством тоннеля и ждали нового жилья. Но исполнять постановление никто не торопился, а когда Академия РХБЗ в 2006 году переехала в Кострому, его вообще отменили. В качестве причины отмены было указано "отсутствие площадки для строительства нового дома".

Дом так и продолжил стоять без какого-либо ремонта. Городские службы отказывались его ремонтировать, потому что дом принадлежит Минобороны, а Минобороны говорило, что у него нет денег. В итоге жильцы начали добиваться передачи дома в собственность города.

Проживающие в доме ветераны писали обращения Путину, Шойгу и Чайке, но никакого эффекта от этого не было. В 2008 году Служба расквартирования и обустройства Минобороны потребовала от начальника войск РХБЗ Филиппова (он ответственный за этот дом) подготовить документы для передачи дома в собственность Москвы, составить список семей на расселение и провести текущий ремонт. В следующем году жильцам пришло письмо из Минобороны, в котором говорилось, что документы уже готовятся, и дом вот-вот отдадут Москве.

Параллельно жильцы жаловались в управу на то, что в доме проживают нелегалы (говорят, что управляющая компания ГУЖФ заселила в один из подъездов каких-то бомжей и собирает с них деньги), и что в целом дом находится в аварийном состоянии. Из управы пришел примерно такой же ответ: Академия РХБЗ готовит документы для передачи дома в собственность города, не переживайте, скоро все будет хорошо.

В 2011 году Сердюков (в то время министр обороны) вроде как получил все документы и составил план-график передачи дома в собственность Москвы, но Собянин ничего не подписал, и дом так и остался висеть на балансе Минобороны.

Последний год Жилищная инспекция Москвы, реагируя на жалобы жильцов, пишет письма в Минобороны с просьбой провести капитальный ремонт фасадов и заменить лифты. Но Минобороны в ответ говорит, что ничего оно ремонтировать и менять не будет, потому что больше 50% квартир в доме приватизировано. Следовательно, пускай жильцы сами скидываются и ремонтируют, а ведомство просто добавит им немного денег.

Люди приходят посмотреть на наши дома

Жаль, что поздно об этом узнали.. 


На нашей сегодняшней прогулке мы посмотрим конструктивистский "Буденовский поселок" на Большой Почтовой улице. Это один из самых хорошо сохранившихся комплексов жилой застройки 1920-х гг. И кстати, его жители прекрасно осознают ценность домов , в которых они живут, и несколько лет назад они развернули настоящую компанию за сохранение поселка от сноса. Приходите! 

Мария Подъяпольская проведет прогулку по Покровскому-Рубцову, 25 июня в 15.00 старт от м. Электрозаводская. 



суббота, 25 июня 2016 г.

Клуб завода «Каучук» (в 1960—1990-х годах Дом культуры завода «Каучук»)


Начнём наш рассказ с наиболее выдающегося памятника авангарда. Клуб завода «Каучук» (в 1960—1990-х годах Дом культуры завода «Каучук») — здание рабочего клуба на пересечении улицы Плющиха и 2-го переулка Тружеников в Москве, построенное в 1927 -1929 г. для работников завода «Каучук» по проекту архитектора Константина Мельникова. Здание клуба является всемирно известным памятником архитектуры советского конструктивизма. 

Он исправно выполнял свои функции в течение многих лет. Потом из клуба он стал театром, успел побывать и китайским рестораном, и арт-центром . В результате всех этих перипетий и внешний вид клуба, и его интерьеры оказались искажены. Однако после ремонта клуб выглядит вполне достойно.


Место для клуба было выбрано на пересечении улицы Плющиха с проектируемым по трассе 2-го переулка Тружеников Бульварным кольцом «Г». Для акцентирования узла этого нового участка города К. С. Мельников избрал форму сектора в четверть круга, обращённого дугой к перекрёстку. Со стороны переулка объём должен был быть фланкирован торцом трёхсветного прямоугольника репетиционного зала со скошенной кровлей, а со стороны Плющихи — продольным спортивным корпусом с наклонными остеклением и двускатной кровлей. Вперёд на уровень тротуара был вынесен круглый кассовый вестибюль с трибуной на кровле, охваченный лестницами, ведущими в фойе зрительного зала на втором этаже. Кассовый вестибюль связан остеклённым коридором с входом в партер зрительного зала, сцена которого занимает треугольную часть сектора, отсечённую вертикальной плоскостью портала сцены.

пятница, 24 июня 2016 г.

Строим из картона дом в ЦАО


1930-е, Детские книги, Архитектура



В интервью «Комсомольской правде» глава Стройкомплекса столицы ответил на самые интересные и важные вопросы

Источник: http://www.kp.ru/daily/26540.4/3556780/

С 35:30 посмотрите, про снос, аварийность и пр. (в течение года говорит будет решение по ветхим домам):


- Может, лучше людей переселить и дома снести (во время разговора про дороги)?
- Если по нормам можно реконструировать дом, мы его оставляем. Если по нормам нельзя этого сделать, тогда расселяем и сносим.
- В центре в Хамовниках сносится квартал на Погодинской улице с конструктивистскими домами. Общественность возмущается. Что там будет?
- Я являюсь руководителем штаба по сохранению и развитию исторического центра Москвы. Каждую пятницу собираю всех заинтересованных для обсуждения, что нужно сделать в центре, что сохранить, что отремонтировать, что привести в порядок, что построить. Дома на Погодинской официально не являются памятниками. У них есть собственник. Он говорит: «Хочу сделать лучше». Градозащитники говорят: «Мы хотим, чтобы это сохранилось». Кто заплатит за это? Ведь ситуация сложнее. В конструктивистских зданиях, построенных в 30-е годы, живут люди. Там нет нормального душа, туалета. Люди живут в этих коммуналках, которые в программу капитального ремонта не попали. На них не хватает денег. Их реставрация и реконструкция обойдется дороже, чем строительство нового здания. А через 2-3-5 лет они вообще станут аварийными, и там невозможно будет жить.
Конечно, памятники конструктивизма должны быть в городе. Мы их сохраняем, например, здание Наркомфина и другие постройки, представляющие историческую ценность. Проще всего сказать: «Виноват Хуснуллин». Я ничего единолично не принимаю. У меня нет таких полномочий. Все решения коллективные. На комиссии учитывается баланс всех интересов и потом решаем - или реконструируем, или сносим. Я, например, приверженец классической архитектуры. Мне больше нравятся старые улицы Москвы. Но это мое личное субъективное мнение. Я не могу принять никакого решения единолично.
Говорят, о несносимых «хрущобах» все забыли...
- Все-таки снесут эти пятиэтажки, Марат Шакирзянович, или все в подвешенном состоянии?
- «Хрущобы» несносимой серии очень тяжелая тема. Надеемся, в этом и следующем году окончательно снесем дома так называемых сносимых серий. Вопрос по несносимым пятиэтажкам обсуждаем на уровне Минстроя и федеральных властей. Нужно обязательно принимать программу по ветхому жилью. Мы ее готовим. Надеемся, что найдем механизмы – и юридические, и финансовые - и в течение года будем предлагать на обсуждение.
О реконструкции памятников архитектуры
- За последние пять лет в центре города было реконструировано 300 памятников. Если это частная собственность, нужно еще убедить частника это сделать. А заставить его открыть для всех желающих красивое обновленное здание юридически невозможно. При реставрации сталкиваемся с разными людьми. И вот начинаешь с ними работать, к совести призывать, штрафовать за ненадлежащее состояние памятника. Эта работа очень сложная, уникальная, опасная и дорогостоящая. Но мы эту работу делаем.

четверг, 23 июня 2016 г.

К разговору о письмах

Они сами там между собой не могут разобраться. Получили ответ, очередную отписку, и снова задали вопрос :).



О маневренном фонде

Т.е. выходит, из этого письма, что только тем у кого площадь находится в социальном найме на время ремонта могут предоставить площадь в маневренном фонде?


среда, 22 июня 2016 г.

ГЕОРГИЙ БАЛЛ

Материал найден рабочей группой проекта "Войти и разрешить". Группа занималась исследованием территории между станциями метро "Бауманская" и "Электрозаводская" с целью создания комплексной навигации по этому микрорайону. В данный момент на территории ЦТИ "Фабрика" уже открыта часть постоянной экспозиции, посвященной истории этой части Басманного района. Работа ведется при поддержке - ЦТИ Фабрика.

ГЕОРГИЙ БАЛЛ (1927 – 2011)  Писатель, автор множества прозаических книг для детей и взрослых.  «Я родился в Москве в 1927 году, в Немецкой слободе (родился в доме на Б. Почтовой 18/20 в корп. 5). Работал рыбаком, журналистом. «Странность» моих рассказов и романа в том, что люди видят уродливость и непотребность жизни. Но в каждом из нас, пусть очень глубоко, живет чистая детская радость. И это дает мне уверенность и силу. И, может быть, тогда я слышу общую гармонию мира».



Георгий Балл 

Князь из нашего двора

Повесть

Перекосило рожу за нашими домами 18/20 по улице Тауберцалова. Такой выперло флюс, что на спуске к речке Узе еще до войны нарыли огороды. Да и после войны сажали картошку. Конечно, на флюсе почва не особо благоприятная. Выручал заболоченный торфяной пруд. Он как раз был недалеко. Оттуда возили торф. Хоть не навоза, зато перегноя, черной землицы хватало. Так наш народ во дворе исхитрялся, чтобы не исчахнуть и перемахнуть через морозную зиму. Сурова у нас зима, а какая погода — такая и власть. Не чикалась под красным флагом. Подпускала к жизни только надежных. Тех, кто до полного посинения свой.

Глава I

Наш двор

Еще до моего рождения два понятия, как братья-близнецы, прижились в нашем дворе: тайное и временное. Это чтоб сбить врага со следа. Авиамоторный завод, где в основном работали наши родители, официально назывался “велосипедный №759/56”.
Каменный мост через речку Узу, куда выходила короткая улица Звягинцева, взорвали еще до революции. И построили временный, деревянный. Школа была под номером 342/а. Дальний продовольственный магазин, который на горке, №458/в, ближний, где продавали и хлеб, — №67/27. Временно, в конце наших корпусов, построили сараи. В каждом корпусе, внизу, были подвалы, переделанные под бомбоубежище. Туда же поселились приехавшие на работу татары. Они их по-своему опять переделывали себе под жилье. Позже, когда я подрос, открыли булочную. Почему-то без номера. У нас ее называли просто “стекляшка”.
Глаза авиамоторного завода, особо его задворки, в упор глядели на наши корпуса. Их номера были специально перепутаны. И когда враг попадал к нам, он не мог понять, где какой корпус. Он спрашивал:
— Тетечка, а где дом 18/20?
— А вам зачем?
И не то что взрослые, но любой пацан знал, что это и есть шпион. Ведь у нас все дома 18/20. Шпиона арестовывали. Сажали в железный “воронок”. Увозили куда надо. А мы бегали к речке Узе. А еще к пруду. Он с каждым годом все больше зарастал торфяным мхом, пахучим багульником, камышом и осокой. Раздвинешь камыши, а ноги проваливаются в торф. И все одно — мы, пацаны, лезли к открытой воде, чтобы пускать кораблики, сделанные из сосновой коры. В камышах мы прятали два деревянных плота, на них можно было доплыть до середины пруда. И там устраивали сражение. Бились длинными палками.
Довольно далеко от берега росли три хилые березки. И дрожали сердца березок, когда они глядели на наши кровавые сражения. И копили в своих корнях соки близких смертей. Корни плохо держали. Налетит сильный ветер, вырвет березки. Они упадут в зарастающий пруд, и зеленая ряска закроет их. А мы тоже боялись. Пили горькую болотную воду, чтоб заглушить липкий страх.
На улице Звягинцева уже многие видели убийцу в летчицком шлеме и черном кожаном пальто. Он, как черная метель, кружил по нашему двору, залетая в наши дома. На его шлеме были огромные круглые очки. Его видели многие, но никто не задержал. Не только мы, дети, но и взрослые считали, что он выполняет особо тайное задание. У него в кармане лежал браунинг с глушителем. А в другом — заточка, сделанная из длинной тонкой отвертки. Убивал он старушек и детей-малолеток. Заходил он в квартиры и вежливо говорил:
— Извините, я прилетел из Новосибирска. Разрешите у вас справить малую нужду?
Если его пускали, он сразу же и убивал. А если какая-нибудь старушка недоверчиво спрашивала “Почему же вы на аэродроме не справили?”, он опускал очки на глаза:
— Мне было некогда.
И тогда уже командирским голосом:
— Можно или нет?!
Быстро бил заточкой в сердце. Заходил в уборную. Дергал за железную цепочку бачка с водой. Спускал воду, чтобы не слышны были стоны умирающей старушки и ее маленьких внуков.
О летчике-убийце говорили все в нашем дворе. Но, естественно, мы, пацаны, передавали друг другу подробности шепотом. А количество трупов было строжайшей тайной. Их вывозили только ночью. Вообще дух смерти витал у нас в недрах ночи. Тогда вершились такие жестокие, государственные дела, о которых при свете дня нельзя было трепать языком. Язык — на замок, а ключ потерян. Это и малолетки понимали в наших домах 18/20 по улице Тауберцалова и на параллельной, Звягинцева, которая скорее была не улицей, а переулком, спускающимся к речке Узе. Временный, деревянный мост крепко держался, поскольку за мостом была нужная дорога к кладбищу.
Помойка жила в нашем дворе особой жизнью — сразу и тайной, и распахнутой. Там каждому хватало места. Так что можно было подумать, будто все наши дома 18/20, все корпуса, сараи, в которых держали картошку, ломаные стулья, дырявые диваны и другую рухлядь, а также клумба с памятником Ленину были намертво притянуты этим главным магнитом. Тут собирались не только наши пацаны, кошки, собаки. Сюда же приблудился лесной волк по прозвищу Чарли и его друг, пьяница, гусь Пахом.
А насчет нашего волка, я так скажу, — у него уши всегда приподняты. Сам он, как большая собака. Только сразу видно — не собака. Хвост повисший. Окрас светло-желтый с примесью черного. Ел вместе с дворнягами все — остатки селедок, куриные и рыбьи кости, огурцы и тыкву — ничем не брезговал. А его друг, белый гусь, тот пил по-черному. Уже давно гуся Пахома споил самогоном маляр дядя Володя. У дяди Володи правая нога была деревянная. Свою ногу дядя Володя потерял в бою с японцами в Монголии, на Халхин-Голе. И это даже лучше, потому что на другую, главную войну его не призывали. И он так лихо, с присвистом, пел:
Хорошо тому живется, у кого одна нога,
И порточина не рвется, и не нужно сапога.

Ответ департамента градостроительной политики г. Москвы



воскресенье, 19 июня 2016 г.

Как отличить английское гетто от благопристойного район



Сегодня в разделе Познание наш читатель, представившийся как Юрий Напасофф, рассказывает, как отличить английское гетто от благопристойного района, в котором благородные сэры попивают чай в пять часов. Промышленные здания, таунхаусы и ночная тишина ничего не значат, примета у вас под ногами.
Так вышло, что недавно я переехал в Англию, точнее — в северо-западную её часть, которая, по ряду обстоятельств, считается в экономическом смысле задворками империи. В своё время отсюда начались индустриальная революция, кооперативное движение, профсоюзы и вот это вот всё, в местной библиотеке сиживал Карл Маркс, тут же поодаль под яблоней дремал сам Сэр Ньютон, но в наши дни от былого величия осталось совсем немного. Лишь многочисленные промышленные здания красного кирпича, смотрящие глазницами выбитых окон в туманную даль, ещё помнят о тех прекрасных временах.
Работа моя находится в промзоне небольшого посёлка городского типа по соседству с такими вот зданиями и не менее живописными пустырями. Выбор жилья был практически случаен, но ключевым фактором являлась близость к рабочему месту, которое служило мне единственной опорной точкой в пока что новой для меня реальности. Спустя месяц, проведённый в деревенской гостинице (это заслуживает отдельного повествования), мы наконец-то переехали в свой дом. Разумеется, это никакой не особняк с конюшней и домиком для прислуги, а скромное, хотя и двухэтажное, жилище, именуемое terraced house, или же таунхаус по-русски. Особой роскошью стала максимальная близость к работе — пятнадцать минут пешком, что явилось настоящей радостью души и сердца после многочасовых ежедневных перемещений по Москве. Сам дом являет собой двух-с-половиной комнатную квартиру, которая просто разнесена на два этажа, в целом — ничего особенного.
Новые коллеги, узнав, что я всё же обзавёлся своим углом, спешили меня поздравить, однако упоминание района проживания вызывало в них какие-то непонятные мне эмоции: кто-то странно хихикал, кто-то просто отводил взгляд и всё в том же духе. Тайну раскрыл начальник транспортного цеха, который с прямотой, подобающей настоящему пролетарию, сообщил мне, что район мой говно и люди в нём тоже говно, потому что там рабочий класс, обитатели социального жилья, эмигранты и прочие отбросы. Это заявление несколько смутило меня, поскольку доселе я нисколько не замечал, что район мой как-то уж особенно плох. Безусловно, если сравнивать его с зажиточными кварталами, то разница есть, но ежели говорить об обычных районах, в которых живут обычные люди, то никакой особой разницы и не ощущается, будь ты в Ливерпуле или в Лидсе. Мнение, что мой уже практически родной район несправедливо дискриминируют, крепло во мне по мере того, как я изучал ближайшие города и веси, наезжая туда по выходным: везде одно и то же! Те же дома, ну, может, где-то чуть побольше площадью, те же дороги, машины примерно одинаковые, фонари, красный кирпич и почтовые ящики, тишина по ночам, никакой разницы!
Но однажды всё встало на свои места. В последнее время, став уже матёрым англоведом и изучив повадки коренного населения, я обратил внимание на одну примету, которая, по моему нынешнему мнению, безошибочно поможет вам отличить английское гетто от места, где обитают порядочные люди. Безусловно, я не беру в расчёт те районы, в которых чернокожие парни дуют прямо на улице, а из белых людей ты один — непонятно как сюда попавший турист. Тут каждый, имеющий глаза, и сам всё поймёт без лишних подсказок. Я говорю об обычных британских городках, больших и малых, в коих проживает большинство населения в этой стране.
Итак, в чём же собственно заключается эта примета? На прогрессивном Западе давно решена проблема с последствиями выгула собак: каждый уважающий себя собаковод, коих тут водится в достатке, носит с собой специально приспособленный мешочек, в который помещает собачьи мины, после того как питомец соизволил их произвести. Повсюду развешены таблички, грозящие суровым штрафом и карой небесной тем несознательным гражданам, которые по глупости или незнанию не соизволят поддерживать чистоту. Так вот, ежели, гордо ступая по районам-кварталам Объединённого Королевства, вы вынуждены тут и там обходить собачьи препятствия, знайте, что этот район населяют представители рабочего класса, для которых предупреждения и увещевания не так много значат.
Если же вы прошагали изрядно и ни разу не посмотрели под ноги, не имея на то нужды, значит, судьба привела вас в благопристойное место, где обитают достойные сэры, попивающие чай в пять часов. В остальном же, как я говорил ранее, разница практически неуловима для неопытного глаза, что в очередной раз заставляет задуматься о том, как всё относительно: для кого-то плохой район — это цыгане, торгующие героином, школа с директором-алкоголиком и классами коррекции для детей родителей-алкоголиков, которых в этом районе немало, дорога, по которой не проехать весной и осенью, деревянные бараки сороковых годов, вода из колонки и отопление дровами в XX веке; а для кого-то плохой район — это там, где не каждый владелец убирает за своим питомцем. Вот так вот.

пятница, 17 июня 2016 г.

Межевание: Кража без взлома (ОТР 25.05.2016)

Искусствовед Николай ВАСИЛЬЕВ: «Статус памятника часто бывает ловушкой»

Автор: Елена Ромашова
Конструктивистские здания в Москве изношены на 60–100%, так что многие из них даже не стоит пытаться реставрировать. Об этом сообщила на этой неделе пресс-служба Москомархитектуры, цитируя главного архитектора столицы Сергея Кузнецова. Ранее заммэра Москвы Марат Хуснуллин предложил оставить в Москве лишь два-три конструктивистских комплекса. Между тем с июня в столице начался снос конструктивистского квартала «Погодинская», а незадолго до этого завершился снос Таганской телефонной станции, вызвавший возмущение тысяч москвичей. Чем ценна конструктивистская архитектура и чем опасен охранный статус памятника, «НИ» рассказал член общественного движения «Архнадзор», генеральный секретарь российского отделения международной градозащитной организации DoCoMoMo, кандидат искусствоведения Николай ВАСИЛЬЕВ.
 Много ли осталось в России памятников конструктивизма, авангарда? В каком они состоянии?
– Прежде всего нужно различать: есть здания той эпохи, ценные с точки зрения специалистов, а есть строения, которые находятся под официальной охраной. Это два разных списка: зданий конструктивизма осталось много, но на охране стоит мало. Есть крупные города, где счет таких зданий идет на сотни. Это Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Иваново, а также новые города, которые строились и развивались в первую-вторую пятилетку, – Нижний Тагил, Екатеринбург, Новосибирск, Кемерово и так далее, вплоть до Хабаровска. Там зданий в стиле конструктивизма по нескольку десятков. Например, по оценкам коллег из Новосибирска, в городе порядка 90 зданий в стиле конструктивизма, хотя наверняка есть еще. При этом в приличном состоянии всего 20 строений. И такая оценка, к сожалению, близка в отношении ко многим другим российским городам. В Москве не меньше 500 таких построек, не считая промышленных зданий, которые находятся на закрытых территориях и сейчас сильно перестроены. Есть строения, которые в последнее время как-то реставрируются или просто приводятся в порядок, на них по крайней мере не больно смотреть. Но здания первой величины, которые отображены во всех учебниках по архитектуре, зачастую бывают в угрожающем состоянии.

 Какие проблемы связаны с такими постройками?

– Зачастую это архитектура массовая, к которой подход как к индивидуальным памятникам не всегда уместен. Плюс есть жилые дома, в которых люди живут до сих пор. Их еще сложнее охранять, поскольку нет единого собственника. Или есть общественные крупные здания, которые эксплуатируются уже 70–80 лет в качестве штаб-квартиры какого-нибудь министерства. Понятно, что заставить такое ведомство исполнять закон, даже если здание и стоит на охране, достаточно сложно.

 Здания в стиле конструктивизма с трудом включают в реестр охраняемых памятников?

– Со скрипом – это точно. В том же Екатеринбурге или Новосибирске понимают, что у них больше ничего нет, поэтому приходится включать хотя бы это. В Москве ситуация сложнее. Хотя эти здания у всех на виду, к ним приходят туристы (если знают, где их найти, потому что в справочниках про них практически не пишут), ставят на охрану их неохотно. Многими чиновниками эти здания не воспринимаются как что-то ценное. Хотя многим строениям под сто лет, они вписаны в городской ландшафт и вообще являются памятью времени достаточно непростого. Не говоря уже про архитектурные достоинства. К сожалению, у нас в процедуру очень часто включается вкусовщина: нравится начальнику – он ставит, не нравится – не ставит.

 А то, что здания описаны в специализированной литературе, является для них своеобразной защитой?

– Это помогает, особенно если можно положить чиновнику на стол книжку, где напечатано, что это за здание. Но, к сожалению, далеко не всегда. И это проблема. Есть вопиющие случаи, где это никак не помогает. Например, дом Наркомфина, где огромное количество проблем, решать которые никто не собирается. Насколько мне известно, только этой зимой Минкультуры зашевелилось, начав думать про здания 1920-х годов, как бы их все оптом учесть для разных целей.

 Статус памятника может помочь сохранить такие здания?

– Конечно, может. Но статус памятника часто бывает своеобразной ловушкой. Есть максималистский подход, который описан в международных конвенциях и профессионалам понятен: сохранять надо все-таки само здание, а не форму здания. Но в некоторых случаях бывает лучше, чтобы здание сохранило хотя бы форму. Пусть его реконструируют, где-то заменив перекрытия, окна, чем вообще снесут. Бывает, что охранный статус фактически диктует консервацию плачевного положения здания, поскольку очень плохо налажено взаимодействие собственника с органами охраны культурного наследия. Собственникам годами не могут вручить охранные обязательства. Новая редакция закона о культурном наследии вступила в силу в начале 2000-х годов. С тех пор все собственники должны были получить охранные обязательства, в которых четко прописано, что они могут или не могут делать на объекте. А по факту далеко не все его получили. Соответственно, одни думают, что вообще ничего нельзя делать, и бросают этот памятник, он медленно умирает. А когда он полностью уничтожен, говорят, дескать, извините, не смогли сохранить.
Есть и другая ситуация. Не так много экспертов дерутся за конструктивизм. У нас есть примеры, когда эксперты обосновывали сносы. Есть и примеры, когда так называемая реставрация делается хуже, чем то, что называется капремонтом. Людям, делающим капремонт, не приходится проходить процедуру многочисленных согласований, а результат получается зачастую не хуже. Бывает такая реставрация, когда на исторической постройке ставят пластиковые окна.

 В Екатеринбурге несколько памятников конструктивизма хотят ввести под охрану ЮНЕСКО. Насколько велик шанс получить защиту этой организации?

– У ЮНЕСКО есть достаточно жесткие требования. Например, сначала объект должен быть хорошо отреставрирован, а уже потом они возьмут его на охрану. Поэтому как это будет сделано – большой вопрос.

Закрывается выставка с фильмом снятом в Библиотеке Буденовского городка


Закрытие: 20 июня, 19:00 

Переведеновский переулок, дом 18

У наших друзей, уже совсем скоро закрывается выставка с фильмом, снятым в Библиотеке Буденовского городка (им. Дельвига). 

Если не успели посмотреть, ещё есть выходные + в понедельник финиссаж. 

Приходите и приводите друзей.